Дома мы не нужны. Книга шестая: В мире Болотного Ужаса - Василий Лягоскин

– А теперь – я, – хищно ощерился Джонсон, уже не скрывая своей радости.

А потом он свершил небывалое – достал из потайного кармашка своей меховой одежки, и осторожно положил на столешницу, на свободное место перед собой, величайшую реликвию племени. Камень. Он брызнул лучами во все, даже самые темные уголки землянки. И заставил всех за столом охнуть от изумления и мистического ужаса. Даже Викторию, в которой древние силы на какое-то мгновение возобладали над коварством порошка. А Дикарь напротив даже бросил на пол почти обглоданную кость, и грубо выругался. На непонятном для капитана языке. Еще и водрузил на столешницу, едва не достав до Камня, свой меховой «наряд». Джонсона едва не передернуло от омерзения. Потому что он понял – именно в этом пенале, рядом с вонючим дикарским отростком хранится один из Камней. Другого тайного места в теле дикого вождя капитан просто не видел.

Зинана восхищенно воскликнула, заставив душу капитана опять сжаться в неясном предчувствии краха:

– Ну, ты даешь, мужик! Где это ты так научился ругаться на русском языке?

Черное нутро Джонсона взвыло, как дикая болотная собака, но внешне он остался совершенно невозмутимым. Его планам на сегодняшний круг не мог помешать никто – даже неведомые русские.

– Я хочу собрать все Камни, – провозгласил он совсем не торжественно.

– Зачем?! – тут же откликнулась Зинана.

– Я сказал – все! Камни! – теперь уже с нажимом на последнем слове повторил Вождь.

– Так тебе римляне и отдадут свой Камень, – проворчал рядом Барон, – даже если представить себе невероятное – что мы отдадим тебе свои.

– Не мне, – поправил его капитан, – нам всем. И мы все вместе заставим отдать реликвию римлян.

– Зачем? – повторила Зинана, – даже я… даже я не знаю, зачем нужны эти Камни; какими силами они управляют.

– Это предлог, – как-то устало, словно повторил уже пару дюжин раз, начал объяснять Вождь, – предлог напасть на римлян.

– Напасть?! – теперь ужаснулись сразу несколько вождей.

Вскочила на ноги, и обрушилась с проклятьями на голову Джонсона все та же Зинана:

– Но это же разбудит древнее Проклятье! Это погубит все племена, ибо сказано в Заветах: «Да не подними руку на ближнего своего!».

– А мы и не поднимем, – усмехнулся Вождь в полной уверенности, что все вокруг; даже впавшая в забытье Виктория, не меньше его самого ненавидят заносчивых римлян, и жаждут урвать кусочек от их богатств, – это римляне окажутся виновными перед Заветами – когда откажутся соединить свой камень с остальными. Потому что тем самым они откажут нам в помощи перед новым Проклятием.

– Новым Проклятием?! – теперь вскочили все.

– Пойдемте, покажу, – Вождь махнул рукой так же устало, и первым направился к выходу.

За ним тут же шагнул Дену, не выпустивший из огромной ладони полуобглоданный мосол. Следом спешили двое спутников вождей, для которых счастьем было выполнить первую команду обретенного кумира. Ну, и остальные…

– С надеждой, – усмехнулся капитан, выходя под мелко сеющий дождик с непокрытой головой, – что я действительно найду возможность обойти Заветы. И еще большей уверенностью в том, что такого неумеху, как я, эти опытные вожди обойдут на повороте – когда придет время делить добро римлян. А может – и оставят меня; на том самом повороте. Утопив в самой глубокой топи.

Перед его землянкой тем временем уже успели скучковаться шесть племен. Несмотря на «огненную воду», которой сегодня щедро угощали хозяева, все были непривычно молчаливы, и даже испуганны. Видимо, ожидание какого-то чуда, бесконечно злого и неотвратимого, действительно витало в напитанном влагой и болотными испарениями воздухе. Вождь почти зримо ощущал давление дюжин взглядов, обращенных на него. Большей частью эти взгляды липли к его телу и душе обожанием, и готовностью выполнить любой, самый нелепый приказ.

– Да хоть покончить с жизнью, – довольно кивнул капитан Джонсон, – своей, или чужой. Кроме… вот этих.

Он повернулся к небольшой группе болотников, которую успела возглавить Зинана. Бледное лицо ее мужа, Арчелия, не маячило за ее плечами. Теперь у этого дикаря не было жены, и соплеменников; Был только господин, который грозно хмурил брови. А хмурил их Вождь потому, что понял – никому из соплеменников, кроме собственного мужа, Зинана не дала отхлебнуть сока из помеченного колдовством бочонка.

– Ну, что ж, – разгладил и брови, и все лицо капитан, – ты сама выбрала свою судьбу.

Он теперь мысленно обращался к тем, кто тоже следили за каждым его движением, но пока оставались невидимыми. Бесчисленные мошки, прятавшиеся под мокрыми сучками, листьями, и еще чем-то неведомым, но совершенно не существенным, ждали его команды. И она последовала – мысленная, но непререкаемая. Зинана впереди вздрогнула; даже раньше, чем к темному небу взмыла туча гнуса. А Вождь решил немного потянуть время; дать новым подданным насладиться зрелищем. Гнус опять – как над крепостью – размазался тонким слоем; закружил над землянками с такой скоростью, что даже их повелитель, капитан Джонсон, не мог теперь различить этих кровососов по отдельности. В сущности, это и был сейчас единый организм, готовый обрушиться на того, на кого покажет палец капитана. Или на тех. Палец показал на невеликое племя Зинаны.

Гнус, обычно возвещавший о своем появлении (считай – нападении) гулом бесчисленного количества крылышек, сейчас пронзительно запищал; впервые на памяти болотных племен. И неудивительно – ведь и Зинана, и ее люди были надежно защищены соком, который был растворен в крови болотников. Всех, присутствующих здесь. Но только на малое племя обрушилась туча. Обрушилась, чтобы убивать и умирать. Этот сок, безобидный для всех, кроме гнуса, убивал тварей за доли мгновения. Но этого хватало, чтобы глоток крови – крошечный, потеря которого ничем не грозила жертве – оказывалась в хоботке гнуса, и дальше – во внутренностях. Тела несчастных болотников стали черными от облепивших их тварей. Гнус отваливался дюжинами дюжин от людей, в которых сейчас невозможно было опознать никого – даже их предводительницу Зинану. Люди корчились и кричали – что-то совершенно непонятное. Единственное, что успел распознать Джонсон в этом слитном вое, это короткий выброс силы в слове, которое исторгло горло умирающей Зинаны: «Проклинаю!». Но от этого проклятья он отмахнулся – кого могут испугать слова колдуньи, не справившейся с какими-то мошками. А когда остатки тучи растворились в корявом болотном лесу, на мокрой траве лежали сухие тела, в которых опознавать кого-то было бесполезно. Этим усохшим, и легким мумиям был один путь – в погребальную топь племени – туда, где ничто не держалось на темной поверхности.

Кто-то за спиной Вождя горестно вздохнул. Это не было сожалением по загубленным за короткие мгновенья человеческим жизням. Это вздыхал дикий вождь, и капитан перевел этот вздох на человеческий язык:

– Сколько вкусного мяса пропало!

Джонсон медленно повернулся к четырем вождям, и благосклонно кивнул дикарю. Потому что тот лучше остальных был наделен природным чутьем, которое вовремя подсказало: «Покорись!». С подобострастной улыбкой на лице, которое наполовину было покрыто свежими потеками жира от недавнего угощения, дикарь протягивал ему, будущему повелителю мира, два артефакта – Камень своего племени, и меховую трубку. Капитан невольно остановился взглядом на мужском отростке; решил, что до Камня на дне убежища тот никак не мог достать, и уже без всякой брезгливости взял в руки артефакт. За другим бросился Арчелия, поняв повеление по легкому кивку головы господина. А остальные вожди, кроме Дену, конечно же, голов пока не склоняли. Барон первым, стараясь не встречаться взглядом с капитаном, повернулся к открытой двери землянки.

– Куда?! – хотелось вскричать Джонсону, – не хочешь на своей шкуре испытать силу моего войска?

Но он сдержался… пока сдержался. Потому что хотел увидеть растерянность и ужас римлян – когда перед крепостью выстроятся грозной ратью все племена.

– Куда-куда? – проворчала за спиной Виктория, с которой от ужаса бойни, учиненной гнусом, слетел весь наркотический дурман, – торговаться. Делить шкуру еще не убитого болотного медведя.

Глава 3. Консул Лентулл Батиат, он же Спартак. Битва, которая не состоялась

Они снова стояли на стене, и снова разглядывали болотников, толпившихся внизу. Только вместо товаров болотники принесли с собой оружие. Самое разное – от корявых дубин до вполне приемлемых мечей и луков. Последними, как предполагал Лентулл, болотники вполне успешно били грозных зверей, мясом которых кормились, а шкуры приносили сюда, на торг. Но что это оружие могло противопоставить силе и организованности легиона, который сейчас выстроился против толпы дикарей?